Ярким солнечным днем 29 мая 2003 г. «Жигули» несли меня в далекий Изюмский уезд. В этот день я планировал объехать несколько населенных пунктов, где в прошлом располагались усадьбы помещиков. Еще планируя маршрут поездки, первым делом хотел отыскать село Макаровку, где когда-то жила русская писательница Надежда Степановна Кохановская. В литературных источниках село Макаровка относят к Балаклейскому району, однако на картах его не было обозначено. Разобравшись немного в административном делении Балаклейского района, я понял, что надо искать на трассе Харьков-Ростов рядом с селом Слабуновкой. В Слабуновке я узнал у местных жителей, что села Макаровка уже нет, и указали на дорогу, ведущую к месту, где она когда-то располагалась. Если смотреть на современную карту Харьковской области, то в этом месте еще значится населенный пункт, но названия уже обозначается. 

         Тряская грунтовая дорога приводит наш автомобиль к странной местности: среди пашни и лесополос появляются огороды, островки кустарника и старых деревьев. На одном из огородов работало внушительных размеров семейство. Я рискнул окликнуть хозяина, и он неспешной походкой подошел ко мне. Оказалось, что в 1962 г. большая часть населения Макаровки выехало в г. Изюм и в Донецкую область. По инерции здесь жило несколько стариков, и последние люди выселились из села в связи со строительством трассы Харьков-Ростов. Тогда было принято решение выбирать отсюда песок для строительства дороги.  

         Мужчина оказался родом из Макаровки, уверенно ходил он по буграм и пашне, рассказывая мне, где стоял дом помещика, в его детство это была школа, а позже магазин. Показал, где располагались основные улицы, пруд, сады, кладбище. Напоследок мой собеседник назвал мне нескольких бывших жителей Макаровки, у которых могли бы сохранится фотографии села. Мужчина уже ушел и я вспомнил, что не узнал, как его зовут, но мысли мои были поглощены совсем не этим. Природа в эти минуты несколько изменила свои планы, и на горизонте стали появляться большие белые облака, стихли насекомые, заколыхались цветущие шиповник и бузина. Под моими ногами было большое количество битого кирпича, осколки фаянса и фарфора, куски древесины, вот все, что напоминала о прошлом этой усадьбы, где-то рядом располагались могилы бывших владельцев. Грусть заполнила все мое сердце на весь оставшийся день.

         Сейчас уже трудно сказать, кто основал хутор Макаровку, но в первой половине XIX  в. здесь располагалось имение Степана Саханского – обедневшего дворянина. Умер он рано, оставив жене Варваре Григорьевне троих детей и долги. Семья была также обременена большим количеством родственников – сестер, или тетушек толи самого С. Саханского, толи В.Г. Саханской.  

         Имение С. Саханского было небольшим, по меркам того времени, всего 403 десятины, что относило владельцев к мелкопоместному дворянству. В Макаровке владельцем был построен довольно приличный деревянный дом на 12 комнат, но долгое время он был покрыт соломой, и только в 1870-е годы его крыша стала гонтовой. Дворовые постройки, как и у большинства мелкопоместных помещиков, располагались вплотную к дому. У Саханских их было немного, только хлебный амбар представлял собой приличную деревянную постройку, все остальное, несколько сараев, погреб, ледник, риза, было ветхое, дворовые жили в обыкновенной крестьянской хате. Немного в стороне от усадьбы располагалась деревянная ветряная мельница об одном мукомольном поставе и с четырьмя ступами для помола крупы. 

         В хуторе Каменка у Саханских располагались небольшой завод простых овец (160 голов) и 50 голов рогатого скота. Доходов с такого имения было немного, основной доход его был исключительно от хлебопашества, с небольшим добавлением от завода рогатого скота (100 руб. серебром в год), да помольного хлеба не более 15-20 четвертей в год. На 1841 г. имение приносило чистого дохода 800 руб. серебром.  

         Надежда родилась 29 февраля 1825 г. в Макаровке и крещена в одном из храмов сл. Савинцы. С 1834 г. по 1840 г. она обучалась в Харьковском институте благородных девиц, а по его окончании жила в Макаровке до самой смерти. Первую повесть «Графиня Д.» написала в 1846 г. и отправила в «Современник», Плетнев повести не опубликовал, однако начал переписку с талантливой писательницей. По просьбе Плетнева она пишет свою автобиографию, которая была опубликована только в 1896 г., а первые произведения начали печать с 1848 года. Известность Н.С. Кохановская получила после опубликования в журнале «Пантеон» первой части рассказа «Гайка» в 1856 г., а через два года после публикации в «Русском Вестнике» лучшего ее произведения «После обеда в гостях» она стала известна всей России. Большинство произведение рассказывали про жизнь мелкопоместных помещиков, обедневших дворян и крестьянства. Предполагают, что Кохановская, это ее псевдоним, однако известно, что в хут. Макаровка была похоронена и ее родная сестра, девица Екатерина, которая также носила фамилию Кохановская.

         В последние годы жизни Н.С. Кохановская дружила с писателем Г.П. Данилевским и декабристом А.Е. Розеном.  Дружба с Андреем Евгеньевичем Розеном возникла, очевидно, по его инициативе, в тот период, когда он искал издателя для своих «Записок декабриста». Н.С. Кохановская почти всегда была стеснена в средствах и А.Е. Розен, желая доставить радость общения себе, своей супруге Анне Васильевне (урожденная Малиновская), а заодно и самой Н.С. Кохановской часто присылал за ней свою коляску в Макаровку, с одной из своих многочисленных племянниц. Иногда он и сам заезжал к ней в Макаровку, но очевидно его утомляла атмосфера постоянной заботы Н.С. Кохановской за своими престарелыми родственницами, поэтому чаще всего он приглашал ее на обед к себе.

         Вот как описала ее одна из племянниц А.Е. Розена: «Н.С. сидела в большой соломенной шляпе без всяких украшений, привязанной широкой черной лентой, огромное белое жабо из кружев рельефно выделяло ее чисто славянскую фигуру и лицо: полный стан с широкими плечами и крепко посаженная на нем небольшая голова с небольшими, но зоркими русского прореза глазами.  Говорят, отличительная черта глаз у русских, что глаза их все видят, но их не сразу увидишь или как есть выражение в повести Тургенева – «не глаза, а гляделки».

         Н.С. Кохановская была искренна в жизни, чрезвычайно нервная и чувствительная, не любила притворства и пустой любезности, за что в Изюмском уезде ее недолюбливали и даже побаивались соседи помещики.   

         В последние годы жизни А.Е. Розен жил исключительно воспоминаниями, стал более либерален в своих взглядах. Н.С. Кохановская также жила воспоминаниями о поездках в столицы, о приеме в Царском Селе, носила старинные шали, подаренные ей Императрицей. Возможно, что именно это их и объединяло. У них было много общих знакомых, а семейство Розенов вело обширную переписку, так что еще до обеда вновь пришедшие письма читались в гостиной. В их отношениях бывали как радости встреч, так и небольшие обиды, к которым были так склонны пожилые люди прошлых столетий.  

         Умерли А.Е. и А.В. Розены и Н.С. Кохановская в 1884 году.